– Баб Дусятка, – крикнул он за печь. – Ты с чугунками повремени. Мне стол чистый нужен.
Он достал из сундучка книгу, расположился на скамье поудобнее, раскрыл. Глаза его, выхватившие с листа слова «премɤдрости цвѣты», смотрели на Мишу:
– Ты, Ломоносов, удивил меня тогда. Неужто сам всё мудрость постигаешь?
– С «Арифметикой» ладно, – Миша всё стоял, несмотря на приглашающий жест хозяина. – С «Грамматикой» тяжелее. Не о мудрёном и писано, а писано мудрёно.
– Ты что ж, и Смотрицкого познал? – Каргопольский окончательно проснулся и в удивлении глядел на гостя.
Тот дважды кивнул.
(Глава 12 . Была б моя воля – всех бы одарил любовью. осень 1725 г., Архангельск)