– Вот это мне, – Елизавета Петровна указала на последнее четверостишие в «Ведомостях». Читайте, кто-нибудь …
– Нашёл, – Бутурлин поднёс лист поближе к глазам.
…was Peter ausgericht,
Verlässt Petrownens Grossmuht nicht…
«Ну, вот же! Вот! – Елизавета перевела для себя. – „что Пётр соорудил, того не покинет великодушие Петровны”. Ломоносов немецкое «не покинет» на «восстановит», на правильное, наше российское понимание заменил!»
– Ломоносов в каком ноне чине?
– У них там, – что и почувствовав, но на шаг от государыни отступив, проговорил Шварц, – студент, в общем.
– Студенты о государыне сочиняют! Пиши! – Елизавета выпрямилась. – …Произвести в звание… – в ожидании подсказки, она обернулась к Бутурлину.
– У них там так нельзя. Не армия. В Академии надо хоть за какую заслугу. Изобрести чего. С европейского списать. Диссертацию хоть какую, – Александр улыбался. – Так он уж всё, что надо… Две даже подал… Что-то о серебряной ртути и разжигании чего-то. Третью диссертацию уже сочиняет. – О корпус-куля-ризации. Может, чтоб его возвысить, понизить надо – тех, кто его убавляет?
– Разобраться, – Елизавета Петровна ткнула пальчиком в бумагу Шварца, – и возвысить. Нет, сперва возвысить.
(Ч.5, гл.4. Разобраться и возвысить! Нет, сначала возвысить. декабрь 1741 г.)