Когда наговорившись, расстались, и Фёдор Пятухин возвращался к себе на склады, он всё вспоминал восторженное лицо земляка и как тот говорил: „На Васильевском я – как на Курострове. Кругом вода и корабли. Утром из кельи или днём из окна академии – словно из избы на воду смотришь. Тут не Москва, тут простор! А завтра в море. В Германию. Учиться химии и горному делу”
«Вот как Михайло поднялся! Платье у него новьё, парик! Ему только дорожных триста рублёв! Целый отцов гукор стоит, поди, не боле трёхсот пятидесяти. А тут, только чтоб доехать…» Покоя ему эти триста прогонных не давали. «Это ж как за две с половиной тыщи пудов трески…»
(Ч.4, гл.6. Не робей, мы к тебе с миром. Сентябрь 1736 г.)